Источник
Валентин ПЕТРИШИН, г. Гомель
Специально для «Аналитической газеты «Секретные исследования»
Что думает и испытывает голова, отделенная от туловища?
В исторически не столь далекие времена, во многих странах мира, при большом стечении народа, с помощью меча, топора, а во Франции – гильотины, человеческие головы довольно часто отлетали от бренного тела; у преступников чаще, изредка головы лишались даже коронованные особы.
8 февраля 1587 году лишилась головы шотландская королева Мария Стюарт; на эшафот она взошла и приняла смерть, как и подобает королеве – с чувством королевского достоинства. Палач при совершении казни не подтвердил свой «профессионализм»: голова казненной не отлетела от первого удара топора, палачу пришлось нанести три удара топором, и даже после этого ему пришлось завершить свою работу с помощью ножа.
30 января 1649 года по приговору Верховного суда трибунала, созданного Долгим парламентом, был казнен английский король Карл I Стюарт. Его обезглавили на эшафоте, установленном у Гуэйтголльского дворца.
Французский король Людовик XVI 21 января 1793 года в Париже лишился головы с помощью самого «гуманного» способа обезглавливания – гильотины.
Испытывает ли человек боль, когда его обезглавливают? На основании исследований, проведенных в 1983 году, врачи сделали вывод, что даже при быстрой потере головы человек испытывает сильную боль продолжительностью 2-3 секунды как минимум.
В сборнике дореволюционного исследователя приводится такой интересный факт: 25 февраля 1803 года в г. Бреславле казнили убийцу Троэра. Молодой врач Венд, позднее ставший профессором, заранее договорился с палачом, что после казни он получит голову казненного – для научных целей. Для науки головы не жалко, тем более чужой, тем более преступника. Как только казнь свершилась, палач отдал голову Троэра в руки ученого. Венд не медля приложил к одной из мышц головы цинковую пластинку гальванической батареи – сразу последовало сильное сокращение мускульных волокон. Венд приложил пластинку к перерезанному спинному мозгу, – на лице головы появилось выражение страдания.
Глаза у отсеченной головы были открыты, и врач сделал жест, как бы намереваясь ткнуть двумя пальцами в глаза, – глаза тотчас закрылись. Чуть погодя глаза головы снова открылись, и Венд повернул голову к яркому солнцу, – глаза закрылись. Ученый задумал испытать отсеченную голову на восприятие звуков. Дважды он кричал «Троэр!», и дважды голова открывала глаза и смотрела в ту сторону, откуда шел звук. При этом Венд отметил, что голова открывала рот, как бы пытаясь, что-то сказать. Ученый положил в открытый рот палец, – голова стиснула зубами палец так, что ощущалась боль. Как зафиксировал врач, через 2 минуты 40 секунд глаза закрылись навсегда, и голова не подавала больше никаких признаков жизни.
ЧТО ДУМАЕТ ОТСЕЧЕННАЯ ГОЛОВА?
Есть версия, что под впечатлением этого небольшого сообщения, прочитанного Александром Беляевым в подшивке старых российских журналов «Нива» (№6, 1891 год), писатель-фантаст написал в 1925 году книгу «Голова профессора Доуэля». Вполне возможно, что если А. Беляев прочитал это сообщение, то в этой же подшивке, но только в №10, он мог прочесть не мене интересную информацию об отрезанной голове. Вот это сообщение:
«В Фигаро» Мишель Делин описывает один интересный гипнотический эксперимент, проведенный знаменитым бельгийским художником Вирцем над головой одного гильотинированного разбойника.
Давно уже художника занимал вопрос: как долго длится процедура казни для преступника и какое чувство испытывает подсудимый в последние минуты жизни, что именно думает и испытывает голова, отделенная от туловища, и вообще, может ли она думать и чувствовать. Вирц был хорошо знаком с доктором брюссельской тюрьмы, друг которого, доктор Д., занимался гипнотизмом уже в течение 30 лет. Художник сообщил ему свое сильное желание получить внушение, что он преступник, присужденный к гильотине.
В день казни, за десять минут до прихода преступника, Вирц, доктор Д., двое свидетелей поместились внизу эшафота так, чтобы их не было заметно публике, и в виду корзины, в которую должна была упасть голова казненного. Доктор Д. усыпил своего медиума, внушил ему отождествиться с преступником, следить за всеми его мыслями и чувствами и громко высказывать размышления осужденного в ту минуту, когда топор коснется его шеи. Наконец он приказал ему проникнуть в мозг казненного, как только голова отделится от туловища, и анализировать последние мысли умершего.
Вирц тотчас уснул. Спустя минуту раздались шаги: это палач вел преступника. Его положили на эшафот под топор гильотины. Тут Вирц, содрогаясь, начал умолять, чтобы его разбудили, так как испытываемый им ужас невыносим. Но уже поздно. Топор падает. «Что вы чувствуете, что вы видите?» – спрашивает доктор. Вирц корчится в конвульсиях и отвечает со стоном: «Удар молнии! Ах, ужасно! Она думает, она видит…» – «Кто думает, кто видит?» – «Голова… Она страшно страдает… Она чувствует, думает, она не понимает, что случилось… Она ищет свое туловище… Ей кажется, что туловище за ней придет… Она ждет последнего удара – смерти, но смерть не приходит…».
В то время, как Вирц произносил те страшные слова, свидетели этой сцены смотрели на голову казненного с повисшими волосами, стиснутыми глазами и ртом. Артерии еще пульсировали в том месте, где их перерезал топор. Поток крови заливал лицо. Вирц продолжал кричать в гипнотическом сне: «Какая-то рука меня давит! Огромная неумолимая рука… Ах, эта тяжесть меня задушит! Красное облако застилает глаза… Но я еще освобожусь от этой проклятой руки… Напрасно, я не в силах ее оттолкнуть… Что это? Меня заливает кровь? Я – отрезанная голова…».
Доктор продолжал спрашивать: «Что вы видите, где вы?» –«Я улетаю в неизмеримое пространство… Неужели я умер? Неужели все кончено? О, если бы я мог соединиться с моим телом! Люди, сжальтесь надо мною, отдайте мне мое тело! Тогда я буду жить… Я еще думаю, чувствую, я все помню… Моя несчастная жена, бедный мой ребенок! Нет, нет, вы больше меня не любите, вы покидаете меня… Если бы вы захотели соединить меня с туловищем, я мог бы еще жить среди вас… Нет, вы не хотите… Все же я вас люблю, бедные мои, дорогие! Дайте мне обнять вас. Как, дитя мое, ты в ужасе кричишь? Ах, я несчастный, я облил твои ручонки кровью! Когда же это кончится? Разве грешник осужден на вечную муку?»
При этих словах Вирца присутствующим показалось, что глаза казненного раскрылись и взглянули на них с выражением невыразимой муки и пламенной мольбы. Художник продолжал: «Нет, нет! Страдание не может продолжаться вечно. Господь милосерден… Все земное уходит из моих глаз… Вдали я вижу звездочку, блестящую, как алмаз… Ах, как хорошо должно быть там, вверху! Какая-то волна охватывает все мое существо. Как крепко я теперь усну… О, какое блаженство!..»
Это были последние слова гипнотика. Теперь он крепко спал и не отвечал больше на вопросы врача. Доктор Д. подошел к голове казненного и пощупал лоб, виски, зубы… Все было холодно как лед, голова умерла».
Вполне возможно, что А. Беляеву были известны и другие истории об отсеченных головах. Например, об истории, которую поведал в своем дневнике Александр Дюма-отец. Дюма посещал не только театры, он бывал и на других зрелищах для народа – публичных казнях, которых в начале XIX века во Франции было предостаточно. Однажды во время казни девушки-аристократки Дюма находился в первых рядах парижских зевак. Когда казнь свершилась, палач по традиции отрубленную голову девушки демонстрировал народу, Дюма показалось, что губы головы начали двигаться, словно она пыталась что-то сказать. К своему ужасу, Дюма также показалось, что раскрытые глаза головы какое-то время пристально смотрели прямо в его глаза, а потом закрылись. Писатель подумал, что ему померещилось. Отрубленная голова девушки несколько дней не давала ему покоя, ночью ему снились кошмары. Наконец Дюма договорился о встрече с палачом-профессионалом. И вот что поведал палач писателю:
«Все палачи отлично знают, что головы после отсечения живут еще полчаса: они так изгрызают дно корзины, в которую мы их бросаем, что корзину эту приходится менять, по меньшей мере, раз в месяц».
25 июня 1905 года в Париже в четыре часа утра при большом стечении народа казнили бандита Арни Лангвилля. Пресса не преминула сообщить читателям в подробностях эту казнь, превратившуюся в громкую сенсацию. Вот только небольшая выдержка из одного газетного рассказа:
«…Помощник палача взял смертника за руку и подтолкнул к гильотине. Казалось, все тело Лангвилля противилось этому, однако он быстро лег на плаху. Прошло несколько секунд. Затем палач Дейблер подошел к машине. Он включил механизм, сверкнуло лезвие, раздался глухой стук, вверх ударила струя крови, и отрубленная голова упала в корзину. Обезглавленный труп отбросило направо, и он рухнул в грубо сколоченный гроб, наполненный опилками.
Как только голова Лангвилля упала в корзину, доктор Бюрэ с разрешения общественного надзирателя за казнью поднял ее, желая провести самый удивительный эксперимент. Держа в руках отрубленную голову и глядя в абсолютно безжизненное лицо бандита, доктор громко позвал: «Лангвилль! Лангвилль!»
Медленно, но чрезвычайно явственно для всех окружающих веки мертвеца приоткрылись, и стало заметно, что его глаза все еще полны жизни. Он посмотрел в лицо доктора долгим взглядом, а затем его веки сомкнулись. «Лангвилль!» – во второй раз воззвал Бюрэ. И вновь веки мертвеца открылись, и голова, отделенная от тела, послала свой прощальный взгляд. Когда же покойного окликнули в третий раз, его веки остались неподвижными, а кое-то даже утверждал, что они сомкнулись еще сильнее.
Весь эксперимент продлился секунд тридцать. Но находившиеся рядом с гильотиной медики настаивают, что проблески жизни в отрубленной голове наблюдались не более десяти секунд».
Британский майор Клив Смедли в своих воспоминаниях описал такой случай. Осенью 1916 года он был участником битвы на Сомме. Однажды, во время затишья, майор стоял в траншее с лейтенантом Стивом Мерджесом; офицеры рассматривали немецкие позиции. Когда лейтенант повернулся к Смедли, чтобы что-то сообщить ему, сзади траншеи разорвался снаряд. Осколком снаряда, как ножом, срезало голову лейтенанта у самых плеч; голова упала на бруствер траншеи, прямо перед Кливом Смедли. Потрясенный увиденным, майор прочитал в глазах головы ужас, а губы беззвучно шевелились в немом крике.
Не исключено, что А. Беляев мог прочитать главу «Жизнь по отсечении головы» в сборнике «Из области таинственного», составленного священником-магистром Григорием Дьяченко в 1900 году. В ней сообщалось:
«Уже несколько раз было говорено о том, что человек, когда ему отрубают голову, не сразу прекращает жить, а что его мозг продолжает соображать и мускулы двигаться, пока, наконец, кровообращение совсем не остановится и он не умрет окончательно…»
ОПЫТЫ С ОТРЕЗАННЫМИ ГОЛОВАМИ
Даже если А. Беляев получил сведения об отсеченных головах только из журнала «Нива», он знал, что голова, отделенная от туловища, живет некоторое, пусть даже очень короткое, время. Писателю-фантасту только осталось продлить ее жизнь, снабжая голову специальным питательным раствором, содержащим кислород. А. Беляев не мог не знать об уникальных экспериментах физиолога А.А. Кулябко с головой рыбы; эксперименты проводились в 1902 году. В отрезанную голову рыбы через кровеносные сосуды Кулябко пропускал кровезаменитель – голова рыбы открывала и закрывала рот, двигала глазами и плавниками. Фантаст мог и не знать об опытах с отрубленной головой человека французского хирурга Жана Лабордеа; опыты проводились в 40-х годах XIX века. Опыты закончились неудачей: голова, подключенная к системе кровообращения, хотя и жила несколько минут, но не реагировала на внешние раздражители. Предполагают, что мозг был уже частично разрушен до начала опыта.
Есть еще версия, что «Голова профессора Доуэля» во многом автобиографичная. С 1917 года по 1921 год А. Беляев провел почти в неподвижности, его жизнь протекала в границах кровати. Писатель болел костным туберкулезом, его тело, как куколка бабочки, было заточено в гипсовый панцирь, подвижной оставалась лишь одна голова. У А. Беляева времени было более чем достаточно, чтобы прочувствовать, осознать всю обреченность и беспомощность человека, у которого осталась работоспособной одна только голова. Поэтому у пленника этой тяжелой болезни часто возникали жуткие ощущения из-за невозможности подчинить воле своего мозга свое беспомощное тело, А. Беляев испытывал не только физические страдания, а в еще большей степени душевные.
Жизнь показывает, что многие предсказания и фантастические проекты, даже самые невероятные, придуманные богатым воображением писателей-фантастов ,уже осуществлены. Можно предположить, что недалек уже тот час, когда отдельно взятая голова человека будет жить самостоятельно, относительно долго, а мозг будет думать. Все идет к тому, хотя по оценке подавляющего большинства людей это аморально и жестоко.
Как вы воспримете такое сообщение, опубликованное в 1997 году в одной из американских газет?
«Классик научной фантастики Александр Беляев такое предвидел в своем романе «Голова профессора Доуэля» – живая человеческая голова. Эту идею воплотил в жизнь доктор Трумен Доутри из Филадельфии. В 1989 году его жена Бренда умирала от рака. Но ее мозг был абсолютно здоров. «И я решил сделать все возможное, чтобы сохранить ее жизнь без тела», – говорит доктор Доутри.
Он заранее оборудовал стерильный бокс с подачей кислородной смеси, питательной жидкости и крови. Самое трудное было отделение головы от тела сразу же после смерти и перенесение ее в искусственную среду. Но все прошло великолепно, без осложнений.
«Я рисковал всем – заключением в тюрьму, потерей квалификации, но пошел на это…»
Живая голова все видит и слышит и может говорить с помощью электронного синтезатора речи, но беседует только с мужем и несколькими ближайшими друзьями, посвященными в это фантастическое начинание. И так прошло целых семь лет. Но только теперь доктор Доутри решился обнародовать эту тайну. Многие его коллеги осудили его за нарушение профессиональной этики.
«Но я уверен, что в ближайшем будущем эти операции станут обычным явлением», – сказал доктор репортеру и разрешил сделать фотографии».
Конечно, это чистейшей воды выдумка, сенсация-однодневка, – кто-то пожелал пощекотать нервы обывателю. Всякий думающий человек понимает, что подобного рода сложнейшая операция в наше время пока неосуществима. Хотя экспериментаторы и медики в этом направлении прошли уже немалый путь.
После выхода в свет книги А. Беляева «Голова профессора Доуэля» прошло всего три года, а советские физиологи С.С. Брюхоненко и С.И. Чечулин уже демонстрировали живую голову собаки, подключенную к аппарату искусственного кровообращения. Отрезанная голова вела себя довольно активно. Когда в рот головы клали кусок колбасы, – она облизывалась. А когда на язык положили ватный тампон, смоченный кислотой, то голова проявляла явные признаки отрицательной реакции, – она пыталась вытолкнуть тампон. У головы отмечена реакция моргания, если в ее глаза направляли поток воздуха.
Профессор В.П. Демихов был убежден, что поддерживать жизнь у отрезанной головы вполне реально. В 1954 году В.П. Демихов осуществил совсем фантастический научный опыт: пересадил собаке вторую голову. Двухголовая собака ходила, ела, пила молоко из посудины и даже кусалась. Прожила эта уникальная собака около двух месяцев. В 1959 году Демихов провел серию опытов с отрезанными собачьими головами, головы жили некоторое время. Но в ЦК КПСС его эксперименты посчитали жестокими, крайне беспощадными по отношению к животным; профессору было запрещено проводить подобного рода эксперименты. Только единицы ученых опыты В.П. Демихова посчитали чудом хирургической техники.
ПЕРЕСАДКА ГОЛОВЫ
Похожие эксперименты проводились и в других странах, например, в США. Печать сообщила, что американский нейрохирург, профессор Роберт Уайт в 1973 году провел серию экспериментов с животными. За науку там страдали не собаки, а обезьяны-резус. Для опытов брали обезьян примерно одинакового возраста, одинакового веса. В операционной Р. Уайт отделил обезьяне голову от туловища таким образом, что связь между головой и туловищем поддерживалась с помощью двух артерий и двух вен; эта сложная операция продолжалась восемь часов.
Параллельно, в другой операционной, аналогическая операция проводилась со второй обезьяной, которой, по замыслу профессора, должна быть пересажена голова первой обезьяны. Самым ответственным в этой сложной операции было подключение головы к туловищу другой обезьяны, – на все отводилось не более четырех минут, чтобы избежать необратимых процессов в отделенной голове. Пересадка головы прошла успешно, успешно были осуществлены и следующие три операции. Головы, пересаженные на чужое туловище, реагировали на свет, звуки, запахи. Они следили глазами за людьми, закрывали глаза, когда светили ярким светом, и даже открывали рот, когда видели в руках экспериментаторов бананы. Само собой разумеется, что тело обезьяны было парализовано, потому что ни один сигнал, посылаемый головным мозгом, не попадал в спинной мозг, – само тело продолжало жить.
Эксперименты по поддержанию жизни в отдельно взятой голове человека (как у А. Беляева) пока не проводились, – не позволяют законы, нравственность. Только осторожно поговаривают о трансплантации головы одного человека на туловище другого человека, прикрываясь тем, что мозг гениальных людей необходимо сберечь для всего человечества. Если можно пересаживать сердце, почки, легкие и другие органы, то почему нельзя трансплантировать голову?
Однако уже известен случай, когда врачам удалось поддерживать жизнь в отдельно взятой голове целых 20 дней. В середине 80-х годов в одну из немецких клиник было доставлено сильно изуродованное в автомобильной катастрофе тело 40-летнего мужчины; его голова не была повреждена, но она была почти оторвана от туловища и держалась только несколькими жилами. Врачи расписались в своем бессилии спасти человека. Нейрохирурги Вальтер Крайтер и Генри Куридж без промедления ампутировали голову и подключили ее к аппарату искусственного кровообращения, надеясь, что для этой головы подыщется какое-нибудь подходящее тело мужчины. Врачам даже удалось установить контакт с головой, но голова не могла говорить, так у нее отсутствовало горло. Но по движению губ головы врачам удалось «прочитать» многие слова, из которых выяснилось, что голова представляет трагизм своего положения.
Аналогичный случай произошел в США, но он закончился счастливо для пострадавшего. Этот несчастный случай произошел 26 апреля 1989 года в аризонском Глейдейле, пригороде Финикса (США). Десятилетний Тимоти Матиас катался на велосипеде и врезался в грузовик. Мальчику почти оторвало голову; ее связывали с телом неповрежденные шейные мышцы и сухожилия. К счастью, спинной мозг не был поврежден. В коматозном состоянии Тимоти был доставлен в госпиталь. Перед операцией врачи сказали матери мальчика, что шансов на спасение очень мало, не более 5%, а если он и останется жить, то обречен на инвалидную коляску.
Операцию проводил хирург Волкер Сонитаг, и она была проведена блестяще: голова мальчика была пришита к туловищу, голову связывают с позвоночником металлические скобы. Вся операция длилась пять часов. После операции Тимоти восемь суток находился в глубокой коме; сознание вернулось к нему через три недели. К этому времени врачи уже не волновались за голову мальчика, их больше всего волновала сломанная нога их пациента. К счастью, предсказания врачей не сбылись: в июне Тимоти сделал свой первый самостоятельный шаг.
В семнадцатилетнем возрасте Тимоти мало чем отличается от своих сверстников, и лишь только очень наблюдательные могли подметить, что когда Тимоти поворачивал голову, то одновременно, еле заметно, поворачивал и плечи. Хотя Тимоти чуть не потерял голову, это ничуть не сказалось на его умственных способностях: среднюю школу он закончил на «четыре» и «пять».
В конце 2002 года нейрохирурги неврологического института города Финикс в штате Оризона провели уникальную и завершившуюся полным успехом операцию: пришили практически оторванную в автокатастрофе голову некоему Маркосу. Эта трагедия произошла из-за того, что в машину пострадавшего на большой скорости врезался автомобиль, за рулем которого находился пьяный водитель.
В 1998 году, подобную по сложности операцию сделала бригада реаниматоров военного госпиталя Черноморского флота г. Севастополя; руководил операцией главный хирург Е. Чикин. Их пациентом был 36-летний капитан третьего ранга Игорь Куприн, у которого при автоаварии стеклом почти отрезало голову, и держалась она только на позвоночнике. Через две недели тревоги врачей прошли, а на шее пострадавшего остался едва заметный шрам.
В январе 1998 года с 24-летним жителем Екатеринбурга Юрием Артамоновым произошел несчастный случай: вращающийся шлифовальный круг сорвался и угодил в шею. В результате удара был перебит пищевод, раздавлена гортань, рассечены глотка и трахея. К счастью пострадавшего остались целыми позвоночник и сонная артерия. Екатеринбургские микрохирурги «пришили» голову на место и спасли жизнь юноше.
В 1997 году английский нейрохирург из Бристоля Стив Гилл впервые в мире провел уникальную операцию, во время которой голова женщины была отделена от шейного позвонка. Пациенткой С. Гилла была 36-летняя Бриджет Ферджел. Судьба была неблагожелательна к этой женщине. Сначала у женщины из-за тяжелой формы спонделеза срослись кости шейного позвонка. Вдобавок к этому несчастью прибавилось новое: женщина упала и сломала себе шею. Четыре года Бриджет не могла повернуть головы, к тому же ее голова постоянно была наклонена вниз и слегка повернута вправо.
Врачи считали, что женщина неоперабельная, однако С. Гилл опроверг заключение своих коллег. Операция длилась 17 часов. Между основанием черепа и верхним шейным позвонком был вбит клин, с помощью которого голова была отделена от туловища; ее соединяли с телом спинной мозг, крупные кровеносные сосуды и кожа под подбородком. Потом голова была возвращена на место и зафиксирована с помощью стальной пластинки и двух винтов.
Тем временем вышеупомянутый Роберт Уайт не пожелал остановиться на опытах над обезьянами, его не покидает мечта провести операцию по пересадке головы парализованного человека или смертельно онкобольного на тело «безголового», но здорового человека, и таким образом дать шанс обреченному человеку продлить свою жизнь. «Почему, – спрашивает профессор, – таким несчастным людям, как «супермен» Кристофер Рив или астрофизик Стефен Хоукинг, чья плоть из-за паралича разрушается быстро, не спасти их головы, пересадив их на другие тела, которые в противном случае никому более не понадобятся и будут погребены?»
Для этого потребуется тело донора, в котором до пересадки теплится еще жизнь и циркулирует кровь, хотя этот человек уже объявлен умершим из-за прекращения деятельности мозга. Скорее всего, кандидатом на роль донора будет пациент, не имеющий никаких шансов выйти из комы, не способный самостоятельно дышать, чей мозговой ствол не проявляет признаков активности.
Пресса сообщала, что Роберт основательно готовился к предстоящей операции, равной которой не знало человечество. Эту операцию он планировал провести в Киеве в 1998 году, так как проведение подобного рода операции в США встретило бы яростное сопротивление «по религиозным и философским соображениям». Профессор боялся, что на получение разрешения на пересадку головы человека ему просто не хватит его жизни. Из личного опыта он знал, что на получение разрешения на опыты с обезьянами Уайт потратил годы, исписал горы бумаг и выдержал схватки с защитниками животных. К тому же Уайт спешил. Когда-то он был самым молодым профессором среди американских нейрохирургов, а когда он сделал заявление о пересадке головы человека, ему уже минул 71 год.
Операция в Киеве Уайту обошлась бы дешевле, нежели в США. По его самым скромным подсчетам пересадка головы человека в США, вместе с подготовительным этапом – это эксперименты с обезьянами, тренировка команды врачей, – обошлась бы ему в кругленькую сумму, порядка 2 млн. долларов.
В успехе своей операции Уайт был уверен, но он также и знал, что человек-монтаж был бы обречен на неподвижность, так как еще невозможно соединить рассеченный спинной мозг. Правда, у профессора была надежда, что лет через десять нейрохирурги отработают методику соединения волокон спинного мозга. В 1998 году появилось сообщение об обнадеживающих опытах профессора Шваба из Цюрихского университета, которому удалось осуществить регенерацию нервных отростков и провести сращивание перерезанных нервных волокон спинного мозга у крыс – парализованные крысы обрели подвижность.
Вероятно, у Роберта Уайта что-то где-то не получилось; наступил уже XXI век, а его задумка с пересадкой человеческой головы так и не осуществилась…
